Как всегда, с погодой не ладилось... С юга ползли тяжёлые грозовые тучи; они всё время пытались догнать нашу машинку, убегающую от них на север по М4... А нам впереди предстоял поворот на восток и поэтому встреча с дождём была просто неизбежной... Удивительно, но так происходило почти всегда, когда я направлялся в те места — не заладилось с самого первого раза... И может поэтому те места, то зелёное великолепие, которое там обрушивается на человека, когда он только открывает дверцу машины — густым запахом лесной свежести, гулкими птичьими трелями и шелестом могучих крон, — неотвратимо влекли меня к себе... Но самая удивительная особенность тех мест, конечно, река Калитва...
Я люблю малые реки, и об этом не перестаю говорить — но Калитва у меня на особом счету... Не спрашивайте, почему — ведь можно же неосознанно прикипеть к тому или иному человеку, к тому или иному месту? Вот так случилось и с Калитвой, когда я впервые увидел её морозным утром у серо-голубых скал Авиловых гор... Величественно-неторопливая, она вдруг рассыпалась на перекате на сотни струй, чтобы тут же, через десяток-другой метров, тихо и покорно прижаться к огромной каменной щеке скалы...
А потом были встречи в утренних туманах — когда она вдруг перевращалась в белую пушистую гусеницу, извивающейся далеко внизу, среди игрушечных домиков Ольхового Рога; были встречи и в осеннюю непогоду, когда её поверхность кипела от спасающегося малька, преследуемого чернохвостыми красавцами-голавлями... И я помню, когда под проливным ливнем мы стояли на вершине горы Городище и зачарованно смотрели на излучину Калитвы у огромных серебристых тополей и вековых сосен...
... Дождь хлынул в момент, когда я находился максимально удалённо от машины... Мы выбирали место для ночёвки на берегу Калитвы и это было непростой задачей... Огромные деревья, окружающие реку, невдалеке от берега вдруг делали шаг на несколько метров вниз, и казалось, что при этом шаге, от неожиданной тряски, с них свалились все старые ветки... К берегу было не подступиться, тем более — на машине... Дорог и тропинок к реке не было...
... Всегда интересовал вопрос: когда больше намокаешь — когда бежишь под дождём или спокойно идёшь? Лично для себя я давно выбрал спокойный вариант — мол, так промокаешь в основном сверху... Но, на самом деле, пока я добрёл до машины, на мне не оставалось ни единой сухой нитки... Мои спутники обнаружили невдалеке очень симпатичное место, с уже устроенным небольшим кирпичным очагом... И, удивительно, река здесь была совсем рядом...
Мы быстренько развернулись.. Лагерь моментально приобрёл обжитой вид, в основном из-за развешенных на подходящих сучках различных предметов. Кстати, похоже здесь был лагерь спиннингистов — об этом свидетельствовала особая деревяшка, притороченная к развилке в дереве — так можно держать наготове различные по строю снасти... Прошли времена бамбуковых и металлических удилищ — сейчас невероятно удобные «палки» стоят столь дорого, что отношение к ним весьма и весьма уважительное...
... Я переоделся в сухое, опрыскался Рефтамидом (комарики давали о себе знать), набрал под мокрыми листями местных червяков и спустился к реке, вооруженный поплавочной удочкой. Ну что ж, Калитва, вот я до тебя и добрался! Затаив дыхание, забросил снасть в воду... Не прошло и нескольких секунд, как на траве уже трепыхался бычок микроскопического размера... Мысленно обругав ни в чём не повинную рыбу, я зашвырнул его подальше вниз по течению, зная манеру выпущенного бычка мгновенно подцепиться обратно на крючок... Ну, кто тут ещё, на свеженького, шустренького розового червячка? ... Следующий экземпляр был ещё меньше первого...
... Нужно было менять наживку — бычок продолжал брать даже в том случае, когда приманка шла вполводы, что обычно его донским собратьям делать как-то претит... В ход пошло испытанное средство — кукуруза... Но вместе со сменой приманки клёв прекратился... Но уж лучше так, хотя скорость течения заставляла делать постоянные перезабросы и правая рука с непривычки начала глухо ныть...
Стало смеркаться... В коридоре из высоких береговых деревьев, над рекой, блуждало эхо от переливчатых трелей местных соловьёв, усиленное влажным воздухом... Заброс, десять секунд проводки, контрольная подсечка, перезаброс, проводка, подсечка... Без поклёвок такой монотонный процесс приводит к отупению, всё начинает происходить без участия сознания... И поэтому я не сразу осознал, что внезапная упругая тяжесть, заставившая резко согнуться удилище — это долгожданная рыбина... Ух, до чего же мощно ведёт она в быстрой воде!
Несколько минут борьбы, и на траве трепыхается здоровенный язь... Пристроив добычу, быстро насаживаю новую кукурузку на крючок и забрасываю... Не доходя до конечной точки проводки, под нависшим над водою кустом опять поклёвка — какая-то суетливая... Подсекаю — есть! Плотвичка, побольше ладошки — тоже в радость!
... Клёв продолжался не более пятнадцати минут... Наконец, совсем стемнело и дальше продолжать рыбалку уже не было смысла... Мы попили чайку с пряниками на ночь и разошлись по палаткам...
... До чего комфортно спится в палатке в мае месяце, в лесу, среди соловьиных трелей! Увы, перед тем, как заснуть, мне пришла в голову идея перестроить снасть и эта самая мысль разбудила меня в четыре часа утра... Я расположился в тамбуре и при свете фонарика смастерил соответствующую характеру реки конструкцию.
Я выполз из палатки и сразу же утонул в густой нерезкости — за ночь случился туман... Спустившись чуть ли не на ощупь к реке, я забыл о рыбалке... Это было потрясающе красиво, но... сфотографировать это было невозможно — не хватало освещённости... Во мне стали бороться две сущности — рыболова и фотографа; последний, в конце концов, победил, и я, вздыхая, полез в палатку за камерой...
... Среди высоких тополей было ещё темно и я вышел на дорогу, огибающую лес... Вокруг не было ничего, кроме серой мглы, из которой проглядывали борозды на поверхности зачем-то вспаханного песчаного поля, да неявные силуэты деревьев... Я бесцельно побрёл вперёд по дороге, как вдруг за моей спиной как будто кто-то включил освещение. Я обернулся и увидел лучи, струящиеся сквозь ветви деревьев. Один из лучей вдруг высветил небольшой придоржный холмик и я вспомнил, что где-то здесь «крестьянин п. Мало-Колодезянского, Карп Иванович Шацкий, в мае месяце 1869 года, вырыл золотую вещь, неопределённой формы, говорят, будто на подобие таза — без дна, которая через войскового наказного атамана была препровождена в С.-Петербург, в археологическую комиссию, которая, найдя её достойной внимания, как редкость, в свою очередь повергла Высочайшему воззрению и Его Императорское Величество Шацкому за это Всемилостивейше пожаловал 600 руб. серебром... Вещь эту, как слышно, Шацкий нашёл тоже по преданию, которое говорит: утром, когда «солнушко» будет в рост человека, — должен взойти на такой-то бугорок среднего роста человек (какого и был Шацкий) и стать; потом по тени отмерить известное число шагов и рыть; после прорытия некоторого пространства в глубь будет найдена вещь...»
Да, места тут такие, что рассказы о кладах выглядят весьма правдоподобно... Однако, тут главное богатство не золото, но серебро рос, окутавшее траву поутру; майские соловьиные трели; опьяняющий тягучий воздух, густо замешанный на ароматах разнообразнейших трав и, конечно, река Калитва...
... Над песчаной пахотой туман расступился как-то своеобразно — он стоял плотным занавесом у дальней части поля, а прямо передо мной, куда уже пробились световые лучи, воздух мгновенно стал прозрачным...
Моё внимание привлёк длинный вал, идущий строго с востока на запад. Это мог быть прирусловый вал — когда-то давно Калитва протекала здесь, — рядом читалось старое русло. Но это могли быть и остатки каких-то рукотворных сооружений... В пользу этой гипотезы говорило то, что вал как-то странно начинался и также странно заканчивался — и длина его была около 800 метров... Хотя в последнее время я стараюсь следовать «бритве Оккама» — самое простое объяснение наверняка окажется самым верным...
Проходя через вышеупомянутое бывшее русло, я поскользнулся и чуть не приземлился в большую лужу. Рассказываю об этом потому, что внимательный читатель уже понял, что основной вид почв тут — супесь; однако, на месте бывшего русла на поверхность выступала какая-то плотная и очень скользкая глинистая масса...
... Солнышко уже поднялось над деревьями, туман рассеялся и идти по дороге, несмотря на только что пережитый микростресс, стало веселей...
Но как потрясающе выглядят травы, одетые в росу! Если немного присесть и посмотреть сквозь них, против света, — то создаётся впечатление, что каждая из них одета в тонкую стеклянную оболочку...
Пушистые ковыли, напитав воды в свои серебристые пряди, выглядели несколько печально...
Тяжёлое утро выдалась и для многочисленных паучков — они сидели в центрах своих паутинок, превратившихся в гирлянды стеклянных бус... Они сидели там, злые и голодные — во-первых, мочить лапы с утра им совершенно не хотелось, а, во-вторых, и их вероятная пища в этот момент, отфыркиваясь от утреннего душа, только выползала сушиться под солнышко...
Река Калитва, описав широкую дугу, опять стала на моём пути... Я уселся на высоком берегу и долго любовался этой дивной картиной...
... Я возвращался обратно в лагерь... Внезапно сзади, из-за поворота, выскочила белая «Нива» с двумя мужиками. Машина ревела на низкой передаче, мужики орали друг другу что-то бодрое, подскакивая на сидениях... Добравшись до леса, они стали отчаянно сигналить, не сбавляя скорости, и при этом стали орать друг другу на ухо так, что что временами заглушали мерзкое бибиканье своей колымаги... Понятно, что они кого-то искали; но, забегая вперёд, скажу — следующие три часа они мне постоянно портили настроение, проносясь всё время в таком же шумовом оформлении то сюда, то обратно...
... Я вернулся в лагерь.. Мы позавтракали; мои спутники отправились гулять по окрестностям, а я вернулся к своим удочкам...
Но особого клёва не было, да и не за рыбой же я приехал сюда! Главное — познакомиться поближе с этой рекой, а рыба... Рыба ещё будет...
Я начал пробираться вдоль берега... Тёмные клочки на ветках, заметные на фотографиях — сухая листва, принесённая паводком... Временами было несколько жутковато — эти следы виднелись более чем в трёх метрах над теперешним уровнем реки... Давно известно, что паводок на Калитве короткий, но очень бурный, и что вода поднимается в отдельные моменты до пяти метров...
Я прошёл вдоль берега несколько сотен шагов, наблюдая за рекой... Лишённая искусственных преград, она была классической — мелководные быстрые перекаты с углублениями-«корытами» у правого берега чередовались с ямами-плёсами, где вода замедляла свой бег, а иногда вовсе направлялась в обратную сторону, образуя суводи... Интересно было остановиться и внимательно вглядываться в какой-нибудь кусочек поверхности... Вот обожравшаяся молодой листвы гусеница сорвалась с прибрежного куста и, удерживаемая поверхностным натяжением, поплыла, подёргиваясь, по поверхности... Но буквально через метр раздался тихий чмокающий звук; под поверхностью на миг показалось тёмное брусковатое тело, блеснуло серебром бока и, махнув на прощание чёрным хвостом, исчезло в зеленовато-жёлтой воде... Голавля на Дону, в районе Задоно-Кагальницкой кличут «мышеедом» и это — неудивительно; он хватает всё, что попадает в воду, первым... Второй подобный проглот в наших водах — пресловутый бычок; будь он таких размеров, как голавль — купаться в реках было бы страшно — не съел бы, так надкусил!
...Я дошёл по относительно проходимому пространству до сплошной стены из грязных сучьев и целых стволов деревьев, принесённых паводком... Продираться дальше мне что-не хотелось и я отправился обратно...
В лагере я подкинул дровишек в очаг, поставил греться чайник, а сам сел на походный стульчик, любуясь рекой...
Зелёный чай под воронежские пряники — замечательная штука! Взбодрившись, я отправился гулять вблизи лагеря...
Да... «Strawberry Fields Forever»... Мне, ростовчанину, в диковинку видеть цветущие земляничные поляны... Признаюсь, я насмерть занюхал несколько этих цветочков...
... Аккуратно, стараясь не затаптывать будущую землянику, я направился в лес и пошёл по кромке небольшой террасы... Весеннее буйство растительности временами мешало идти по прямой, я начинал петлять, обходя цветущее великолепие...
... А в одном из уголков я вдруг почувствовал знакомый аромат... Их было совсем немного; и они уже отцветали...
Вот такая река Калитва; вот такие красоты её окружают... Ну что же, до следующей встречи!
Copyright © 2010 Борис Панасюк