Дорога была долгая. На колёса машинки исправно наматывались километры дороги; было жарко и даже тугой воздушный поток из полностью открытых окон ничуть не освежал. Вот, наконец, и поворот на Вёшенскую и недалеко от него — первая остановка, на левобережье речки Свинурки. Кофе, пара бутербродов и любование петляющей в высоких тростниках речушкой. Нравится мне этот приток Калитвы. Ничего, вроде бы, примечательного, но столько интересного было найдено нами в своё время на её склонах! И удивительные круглые воронки, и одинокие холмы, похожие на курганы. На проверку всё оказалось совершенно обыденным и ничего таинственного из себя не представляющим, но сколько ярких воспоминаний оставили те разведки!
Перед тем, как сесть в машинку, что-то заставило меня сфотографировать видимую с площадки часть трассы на Вёшенскую. Знал бы я, что на обратном пути именно в этом месте, почти по центру кадра, мне придётся «загорать» и ждать подмогу.
Двухполосная дорога на Вёшенскую довольно напряженная, изобилует пыхтящими и воняющими «коробками» и обгон — манёвр, не очень приятный для моей машинки, — тут неизбежен. И, как обычно, полно знаков, ограничивающих скорость в связи с «ремонтом дороги». Ремонт давно сделан, уже даже колея на новом асфальте образовалась, а вот знаки не убраны. Но это — обычная практика, начинаю уже привыкать.
Промчались мимо Кашары (мне больше нравится, если бы бывшая Верхне-Ольховая назвалась «Кошары» — когда я в первый раз тут побывал, возле автостанции мне встретились несколько толстых и благостных котов, и именно тогда у меня мелькнула мысль о вероятной ошибке в написании), танки, холмы с петроглифами, памятник казаку на коне и раскинувший семиметровые крылья «орлик» на меловом холме. Эх, как за рулём трудно что-то увидеть! Внимание на дороге, и только краем глаза я увидел мой желанный Дон. Однако, и этого хватило, чтобы заметить нормальный уровень воды в реке. Отлично! Я не стал ехать по объездной дороге, поехал прямо через станицу. Хорошо, что всё стабилизировалось — я не заметил новых помпезных дворцов, а старые — ну что же, сами виноваты. А вот и знакомая мне непересыхающая уличная лужа перед подъёмом на пригорок — на месте! Помочим колёсики «мустанга», на счастье!
Короткая остановка у «Магнита»; купленые пятилитровки с «Кубаем» отчаянно не хотят вести себя прилично и всё время норовят куда-нибудь прыгнуть. А дальше — по дороге среди вековых сосен, ещё пару десятков километров.
Завернул на Крутояр. Красота! Место, конечно, фантастически красивое. Береговой обрыв, красивейшая донская излучина и мой любимый пойменный лес, спрятавший под своим покрывалом множество сказочных ериков и озёр.
Я вдруг заметил, что обрывы дальнего края Крутояра стали обрастать кустарником. Ещё пару лет без нормальных разливов, и, я думаю, корни кустарников ещё сильнее укрепят склон. И превратится крутояр в простой крутой берег Дона, снизу доверху поросший непролазными зарослями…
Пока я впихивал в тело «мустанга» в очередной раз выпавшую пятилитровку, здесь, на крутояровской площадке, появились приличные машины и приличные люди. Они с интересом поглядывали на моего боевого коня, да и на мои ужимки и прыжки. Пришлось приостановить борьбу и поздороваться. Лица очень знакомые, даже вертелось имя-отчество одного из них — но игры разума не позволили мне вспомнить, откуда они мне знакомы. Перекинувшись несколькими вежливыми фразами, мы распрощались. Выползать обратно на трассу надо с превеликой осторожностью — более «закрытой» дороги я ещё не видел.
Вскоре асфальт кончился, начался щебень и я свернул на дорогу, идущую параллельно основной, но «по-мягкому». Да, песочек для моего «мустанга» довольно проблемен, особенно там, где рыхлая и глубокая колея. Но проскочил без заминок, проехал Еланскую, и смело покатил по пескам. Через полкилометра я уже бодро выковыривал лопатой песок из-под зависшего на гребне колеи «мустанга». Доски у меня были в наличии, я медленно отползал от коварной проплешины, прикидывая, куда свернуть. Но всё ускорило появление хорошего человека на «Ниве», выдернувшего меня с песчаного вязла.
— Зря вы так поехали, хотя все так ездят. — с улыбкой сказал мой благодетель. — Здесь и «Нивы» вязнут. А надо всегда ехать вон по той дороге, там проблем не будет.
Мы попрощались. Честно говоря, оптимизма у меня поубавилось. Однако, через пару километров я уже осмелел: нырял по различным боковым ответвлениям на пойму и поднимался обратно на пески. Со стороны могло сложиться впечатление, что я мечусь в поисках какой-то дороги. На самом деле, весь маршрут заранее был проложен по спутнику и куда ехать, сомнений не было. Но вокруг было столько интересного, что не сунуться по какой-то не входящей нынешние планы корявой дорожке было просто не в моих правилах. Со спутника не видно «тонких» мест, а когда я ещё здесь появлюсь?! В какой-то момент всё же удалось совладать с поисковым зудом и следовать по намеченному маршруту.
Вскоре слева появилось одно озеро, а справа — другое. Оба озера буйной растительностью берегов не отличались, ольшаников тут не было.
Однако, водная растительность и птицы здесь просто радовали. Чего стоил один зелёный в беленький цветочек ковёр из водокраса, окаймляющий берега этих озёр!
А удивительно красивые зонтики сусака! Кстати, замечательное растение — кроме красоты, есть в нём и польза чисто материальная. Корешки сусака, запечёные в костре, вполне съедобны и даже вкусны.
Пресловутых лилий тут было тоже в достатке; я заметил несколько особо крупных и красивых и, если я не ошибся, то это были именно редкие кувшинки снежно-белые.
Ещё немного пируэтов по дороге и наконец-то вот он, донской берег! Я свернул к нему немного раньше намеченного, чтобы разведать реальную обстановку. Красота тут! Высокие тополя, уютные полянки, прекрасная река… Однако, вдоль берега идёт мель, которую прекрасно видно со спутника. И мне, без лодки, там делать нечего. А вот моя цель — пляжик, где начинается прижим. И, соответственно, хорошая глубина. Но проехать туда прямо по берегу не удалось. Пришлось воспользоваться удивительно полезным свойством «мустанга» — его потрясающей «пронырливостью» в канавах, отделяющих берег от нужной дороги.
И вот, наконец, на месте!
Быстренько разворачиваю палатку, вешаю икеевские кляссеры на кусты, ставлю столик, и вскоре уже шумит чайник на газовой печке, а я выковыриваю удилища из чехлов.
Берег фантастический — то, чего я желал: в реке — переход мели в яму, а под ногами песочек, и места достаточно. Правда, до лагеря метров 6 вверх зигзагом по песчаному склону, но это не беда.
А за палаткой, в лесу, проходит старое русло Дона, заросшее густым лесом. Лагерь мой стоит на пригорке, образованном старым прирусловым валом, под углом вклинивающимся в берег. И на самом краю — столик с видом на Дон. Правда, всё пока разбросано, но такова суровая проза — чтобы навести порядок, сначала надо разбросать так, чтобы всё было на виду!
Спиннинги настроены и я привожу в порядок рабочий участок берега — расчищаю от веток, раковин перловиц и различных камней. Купаясь, прощупываю ногами дно, чтобы детально понять рельеф. Всё просто отлично!
Проходит какое-то время; и,наконец-то, крайний колокольчик чётко звякает! Сердце замирает, я подсекаю и вытаскиваю первую рыбку — любимого бирючка товарного размера. Проверяю другие спиннинги. Черви — нецелованые и в полном составе. Никто не покушался. Немного перенастраиваю снасти, под прощупанное дно.
Перезабрасываю спиннинги, теперь уже с полным осознанием, на сколько метров и куда. Я полон оптимизма. Ещё не вечер!
Решаюсь побродить по окрестностям. Меня просто тянет в старое русло, которое скрывается под высокими деревьями за моим лагерем. Переодеваюсь, беру сумку с фотоаппаратом и ныряю в тенистую прохладу. Со стороны лагеря тут относительно легко идти — рыбачки явно сюда ходят за дровами, лес почти без валежника. А вот в высоком зелёном покрывале, сплошь укрывшем старое русло, старых сгнивших веток много.
Как аккуратно не ступай, всё равно треск такой, будто слон пробирается. Всё местное зверьё в панике, наверное, разбежалось, встреч не будет.. Противоположный берег — настоящий дикий лес. Продираюсь, петляя среди веток и упавших деревьев. Жизнь осложняют прочная паутина на уровне лица и ежевика на уровне щиколоток, совместно доставляющие целый ворох ощущений и восклицаний. Стараюсь держать направление к берегу Дона. Вскоре ежевика отступает и под ногами уже старые ландыши, с пока ещё зелёными ягодками и красивыми листьями.
С большим трудом выползаю на обрывистый берег.
Речной прижим во всей своей красе.
Обратки, небольшие воронки, а значит, тут поверху — голавль и жерех, а в глубине — судак и сом. Однако, до глубины добраться запросто не получится — река тут подтачивает берег и на дне коряжник из остатков упавших деревьев. Это всё, конечно, элементарные умозаключения, но некоторым читателям, я полагаю, они будут интересны.
Вернувшись в лагерь переодеваюсь в рыбацкие доспехи и проверяю донки. Неплохо, неплохо — ещё пара бирючков, да и сопа поболее ладошки. На одном крючке болтается небольшой подуст, которому одна дорога — в воду, ввиду полной непригодности к планируемой ухе. Начинает темнеть и на меня наваливается усталость. Оставляю донки в воде, предварительно обновив червей и отправляюсь спать под крики ночных птиц и шорохи леса…
Встаю ещё до рассвета, только начинает сереть. Фотоаппарат сегодня отдыхает, рыбалка в приоритете. К обеду наваливается жара; приходится периодически купаться. К вечеру садок уже трудно поднять: два огромных чебака и два не менее зачётных судака греют рыбацкое сердце. Рыбы в садке, в количественном отношении, значительно поубавилось — вся «бель» отпущена с миром, смысла в ней уже не видится. К вечеру начинаются сюрпризы в виде стерлядок, вешающихся на крючки. Эти красавицы с величайшей осторожностью отпускаются обратно, в Дон. Наступает момент истины: в рыбалке смысла больше нет. Того, что в садке, с лихвой хватит на пару дней. Надо только найти в себе силы всю эту рыбу приготовить. Поэтому спиннинги переводятся в «ждущий режим», то есть рукоятками к воде; а мне предстоит чистить, потрошить, промывать, резать и готовить, готовить, готовить…
Через несколько часов готов пятилитровый котёл настоящей «ленивой» ухи с помидорами и укропом и внушительная куча жарёхи, занявшей почти все мои походные миски. Я поджидаю друзей, пробирающихся ко мне через пробки на федеральной трассе М-4. Эти пробки — тема отдельная; однако, мне постоянно хочется спросить: а где учат так точно определять место и время «дорожных работ», чтобы доставить максимум неприятностей сотням тысяч водителей? Тарасовского «узкого горлышка» уже нет, но, тем не менее, мне ни разу не удавалось проехать по М-4 без пробок. Мосты через Аюту и Тузлов, ремонт полотна у Миллерово, и «апофигей» всего — пробка на въезде в Ростов с севера, вызванная работами на краснодарском повороте — «большое душевное спасибо» за всё это!
Давно уже стемнело. На реке — целый букет звуков: шлепки, буханье, бульканье, плеск. Издалека доносится страстное мычание — в нескольких километрах ферма. В лесу, за палаткой, изредка раздаётся какой-то нервный птичий клёкот. Я отправляюсь полежать в палатку и сразу же засыпаю…
Будит меня голос Виктора:
— Мы приехали!
Я выползаю — в лицо свет фар, в которых движутся силуэты друзей. Добрались таки! Садимся за столик и начинаются рассказы под рыбку. Сидим долго, приключений предостаточно — есть, что рассказать… Но пора ставить лагерь и спать — завтра на рыбалку. Виктор и Илья разбивают лагерь поодаль, у них надувная лодка и мой высокий берег их не устраивает.
...Утро встречает великолепным рассветом и зеркальной гладью реки с тихо купающимися в ней лёгкими облачками.
Мы уже на ногах. Виктор надувает лодку, а я сегодня сачкую. В планах — река Елань в своём нижнем течении, ниже урочища Черни. Кто не знает — чернью на Дону называют ольху. Тут, на самой границе с Волгоградской областью, издревле находится довольно большой лесной массив. С моей точки зрения — объект уникальный: среди желтого моря песчаных кучугур высится огромный зелёный остров, внутри которого протекает в своём уютном русле речка Елань. Ольшанник высоченный, оттого внутри леса темно и загадочно. Ходить в таком лесу затруднительно, хотя нижний ярус растительности необычен — много разных папоротников. Но всё переплетено коварной ежевикой, много валежника и, повторюсь, темновато. Поэтому гулять там не получится. Урочище Черни имеет довольно богатую историю с волнующими и драматическими моментами. Любопытно, что несмотря на постоянные, многовековые попытки нажиться на этом природном кладе, площадь урочища увеличилась почти вдвое к концу прошлого века.
Но довольно о Чернях, это тема моего будущего рассказа, а меня сегодня интересует Елань в приустьевом участке. Дон в своём среднем течении — живая река. Здесь ещё бывают разливы, подчас мощные. Идут руслообразующие процессы и поэтому определить, где было русло в то или иное время весьма затруднительно, но очень интересно. Например, Старочеркасск находился на острове и все протоки чётко читаются и сегодня. Однако, почти никто этого не видит. А жаль. Ведь тогда можно, слегка включив фатназию, увидеть, как всё выглядело 300 лет назад.
Так же и здесь, в низовьях Елани. Моей целью было убедиться, что современное русло молодое, ему не более 100 лет. А до этого Елань впадала в Дон в районе сегодняшнего озера Глинка. Сажусь в мустанга и еду. Спешить некуда, стараюсь подметить как можно больше подробностей. Вот я ныряю через высокий песчаный вал в старое донское русло и понимаю, что русло «прыгнуло». Левый берег — мощный пойменный лес, здесь тоже когда-то текла река, отступающая постепенно вправо. Но в один момент это русло заглохло, потому что Дон нашёл себе новый путь, скорее всего, близкий к сегодняшнему. И тут надо порыться в истории станицы Еланской, чтобы найти намёки на это событие.
Проезжаю через пойменный лес. Здесь две дороги. На левой, наезженной, такая колея, что даже страшно. Правая петляет среди деревьев и напоминает трассу слалома. Осторожно проезжаю и вырываюсь на степные просторы. Тут проходит «межобластная дорога», по которой есть движение. По бокам дороги — луга и далее густой лес. Подъехав к намеченной точке, оставляю машинку на обочине.
А вот и Елань. Довольно живописная речушка. Окружает её пойменный лесок, деревца возрастом не более 30-40 лет. Тут настоящие джунгли — всё увито плющом, хмелем и вонючим кирказоном.
Вдобавок растреклятая ежевика под ногами, ходить — одно мучение! Продираюсь к берегу.
Есть тут омутки, глубиной более метра, есть и перекатики, все в стрелолисте, камыше и вездесущих кувшинках. В глубине мелькают мелкие плотвички. Вода немного мутноватая.
В следующий раз надо захватить малявочник, посмотреть, кто тут, в омутке, живёт. Кстати, о малявочниках. Китайские совершенно непригодны для ловли нормального живца — рыбаки меня поймут. Они имеют поднятые на 10 см края и сугубо донные рыбки, типа бычка-песчаника, туда не попадают. А себель, которого можно черпать этим малявочником — живец только в воображении рыболовов-новичков.
Выбираюсь обратно. Мустанг, по данным навигатора, поджидает меня на административной границе с Волгоградской областью. Эх, как же тут красиво!
Неторопливо возвращаюсь обратно в лагерь. Друзья на воде, возятся с мотором. «Ветерок» капризничает во всю. Натерпелся же я от этих отечественных «шедевров» за 20 лет! Сейчас у меня «Нептун», «вылизан» донельзя, и то всегда езжу вверх по течению, чтобы была возможность возвратиться хотя бы на вёслах.
Начинает припекать и, вдобавок, наступает полный штиль. Термометр показывает +35°С в тени, а это ещё утро! Оборудую место — растягиваю тент в кустах, расстилаю матрасики. И — скорее в Дон, купаться! День проходит бесполезно и тягомотно. Припекает так, что купаюсь в одежде. Пока добираюсь до своего навеса, заметно просыхаю. Заснуть невозможно — только расслабишься и по тебе сразу же начинаются муравьиные бега.
Опустим описание моих дневных мучений и перейдём сразу к вечеру. Закатное солнце одним мазком раскрасило берега. То, что было блёклым и скучным, вдруг обрело красоту и привлекательность. Замаявшийся от вынужденного безделья, я навёрстываю упущенное, снимая простые красоты природы.
Друзья тоже выползают из тени и принимются уговаривать рыбу. Увы, мой опыт мне подсказывает, что их усилия останутся безответными. День для всех был тяжёлым...
Войдя в ритм съёмки, я уже не могу усидеть на месте. Меня тянет в дали. Искупавшись на дорожку, я двигаюсь вслед заходящему солнцу. По обочинам дороги скучновато; только пурпурные очитки радуют глаз.
Говорят, их мясистые листочки съедобны и вкусны, но меня это растение устраивает и чисто эстетически. И, к тому же, здесь, на севере области, преобладают именно пурпурные, довольно редко встречающиеся южнее. Ни животин, ни каких-то новых сюжетов не видно и я просто иду вперёд.
Рядом со старым прирусловым валом — яма, песчаный карьерчик. Одним глазком заглядываю в него, но информативности никакой — всё уже позаростало, да и ничего, кроме речных осадков, аллювия, там быть и не должно. Ныряю в лес — тут уже довольно темно. Прохожу на несколько десятков метров вглубь, в сторону от дороги, нахожу «зверскую» тропу и затаиваюсь неподалёку. Интересно — ни птичьих голосов, ни хрустов-шорохов, — просто тишина. Наверное, после такой дневной жары зверьё вялое, валяется где-нибудь в прохладных норах с высунутым языком, ленится гулять. Зато насекомые моему присутствию явно рады и стараются это показать изо всех сил. Удираю от них на дорогу и выхожу на луг.
А тут меня встречает степной закат. Хоть не любитель снимать подобное, но удержаться не могу — снимаю направо и налево.
Но впору возвращаться. Я прячу камеру, но тут же вновь её достаю. Старый пойменный лес просто великолепен в закатном солнце!
Подхожу к нашим лагерям уже в сумерках. Тишина и зеркальная гладь реки создают какое-то впечатление нереальности. Ни всплеска, ни дуновения ветерка. Ухожу спать без посиделок, завтра трудный день.
А утро встречает меня великолепными видами. Над рекой лёгкий туман, рыба ожила, прыгает, подставляя серебристые бока восходящему солнышку.
Лёгкие облачка купаются в реке.
Снимаю кадр за кадром, пока в кадр не попадает берег с разбросанными оклонками.
Суровая реальность берёт верх над художественным задором, и я приступаю к сборам. Надо успеть всё собрать, отмыть и загрузить до наступления пекла. Проходит несколько часов и я готов к обратной дороге. Виктор с Ильёй будут уезжать позже; я прощаюсь с ними и качу по уже родной дорожке, через вал и лес, через луг и пески. Всё проходит гладко, даже слишком. Я уже далеко за Вёшенской, за Кашарами, и тут у меня отваливается выхлопная труба, именно на том участке дороги, который я снял три дня назад, у Свинурки. Выломать остатки трубы из-под днища самостоятельно не получается; мне помогают в этом подоспевшие на помощь друзья. Обиженный «мустанг», отчаянно рыча и постреливая, в конце концов довозит меня домой. Путешествие состоялось.
Copyright © 2016 Борис Панасюк