...На это раз мы не стали дожидаться утра, а решили стартовать в полночь. Ну, в самом деле, к чему эти четыре часа сна? Всё равно просыпаешься каждые полчаса и смотришь с надеждой на мерцающие цифры — а вдруг уже пора вставать? И снова силишься заснуть, хотя в мыслях ты давно уже там — среди полей и лугов; среди лесов и балок; белоснежных меловых обрывов и желтых песков... И в каждом образе где-то рядом течёт река... И, конечно же, это Калитва...
Хоть и полночь, но трасса на удивление загружена. Красные ряды огоньков впереди нас то взлетают куда-то ввысь, то исчезают где-то внизу. А у нас впереди ещё две сотни километров, из которых только пятьдесят — вне трассы... И очень хочется поскорее оказаться вне потока, потому что в небе светит огромная полная луна, которая пока теряется среди высоких лесополос и огней придорожных гостиниц и заправок.
Как-то постепенно мы втягиваемся в интересное занятие — измерение температуры за бортом. В Ростове на старте было отмечено 24 градуса. А вот когда мы нырнули в долину Тузлова, температура упала до 18 градусов. Но рекорд был зафиксирован при переезде через речку Лихую — 14 градусов! Дальше температура какое-то время держалась около 20, но по мере приближения к Тарасовке она медленно, но верно падала. Когда же мы, наконец, свернули на Большинку и выскочили на просторы, за бортом было уже 16 градусов.
Мы остановились на траверсе «Дороги в никуда» полюбоваться луной. Почему-то даже в голову не пришло сфотографировать это великолепие; мы просто стояли и наслаждались видом степей при этом серебристом свете...
И вот мы уже — у «Степанят», на высоком холме над «Е.-Степановкой», как вещает белеющая в свете фар табличка на въезде в слободу. «Степанята» — это наше традиционное место сбора; это — небольшая площадка рядом с дорогой, с деревянным щитом, на котором написано: «Степанята приветствуют Вас!» Ныряем дальше, в темноту спящей слободы, и медленно проезжаем по всем извилинам дороги. В лунном свете Ефремово-Степановка выглядит совсем фантастично, особенно места, где расположены «музеи под открытым небом» — различные композиции из подручных материалов, изображающие домашних животных и птиц, казков и казачек, предметы быта и даже инопланетян.
И вот мы пересекаем Калитву по уже сухому мосту; ещё немного — и ныряем в тёмный лес, и с некоторым волнением медленно опускаемся в старое русло реки... Мы опасаемся, что там осталась вода — тогда пришлось бы искать в темноте другое место; но следов недавнего разлива не обнаруживается, и вскоре мы уже выгружаемся на своём излюбленном месте у реки, рядом с земляничными полянами...
В первую очередь разворачиваем «пир на весь мир». Серёга, намявшийся за рулём, пытается заснуть тут же, за импровизированным столом, но мы с Лёхой «выдерживаем марку» и разворачиваем лагерь по всем правилам — устанавливаем палатки, наводим порядок и, отправив Серёгу на мягкую надувную кровать, ещё какое-то время сидим за столом, встречая рассвет...
...Я проснулся уже в другом мире, с другим течением времени. И все события, описываемые далее, не могут быть выстроены в какую-то последовательность...
Рядом была река... И первым делом, — разумеется, после того, как рыболовные снасти были настроены и место было прикормлено, — я отправился любоваться ею.

Вот она — выше по течению; не спеша течёт в обрамлении высоких деревьев, — среди дремучего леса...

Удивительно, но судя по документам, в 18-19 веках тут такой буйной прибрежной растительности не было... А сейчас иногда даже холодок по спине пробегает, когда оказываешься среди огромных стволов, где почти всегда полумрак и не слышно птичьих голосов...

А ниже лагеря лес немного отступает от берега и появляются пляжики и полянки; тут и настроение поднимается, и живность всякая постоянно снуёт — лисички, да кабанчики...

Люблю я это место ещё и из-за очень удобной терраски, на которой можно с удобством разместиться на стульчике с удочками, прячась за высокой осокой, окаймляющей берег. Тут далеко забрасывать не надо — корытце переката находится под самым берегом... Однако, перекат есть перекат — тут рыба особенно не задерживается, и поэтому для ловли — строго определённые часы, от вечерней зорьки и до темноты... И это нас устраивает — ведь утром и днём мы носимся по окрестностям.

А днём здесь клюют только белые облака...

Этой весной на Калитве был хороший разлив. Вода поднималась почти на 5 метров, но бед особых не натворила — хотя ещё немного, и местным жителям пришлось бы плавать в своих дворах. Зато мощным весенним потоком промыло русло; промыло и берега, смыв пластиковые бутылки и прочие свидетельства «разрухи в головах». А сейчас виднеются только клочки прошлогодних листьев и препутанных стеблей травы, принесённых разливом да так и оставшимися висеть на прибрежных кустах, высоко над головой...

...За заботами и походами незаметно пролетал день... Мы уже изрядно подустали, но нужно было ещё запастись водой из Святой криницы и заодно обследовать прилегающий участок Горнов... Но по дороге мы «зацепились» за Калитву — просто невозможно было проехать мимо...

Тени, отражения, реальные объекты — всё перемешалось между собой, плавно переходило из одного в другое и при этом жило своей особенной жизнью, дыша лёгкой рябью воды, шелестом листвы и покачиванием крон деревьев... Медленное, величественное движение облаков было почти незаметно глазу, но оно присутствовало и это только усиливало ощущение какой-то нереальности происходящего...

А ниже, на старом мостике, валялись два велосипеда — местные мальчишки приехали на реку и теперь бродили в холоднючей весенней Калитве, пытаясь отыскать раков в островках водорослей... Судя по всему, им было холодно, но — охота пуще неволи, — и они уходили всё дальше и дальше по реке под склонившимися над ними кронами прибрежных деревьев...

И вот мы — у Святой Криницы. Место, действительно, черезвычайно комфортное по внутренним ощущениям; по тому настроению, которое вдруг здесь овладевает тобой; я бы даже сказал — благостное. Другого слова и не найти...

...Мы набрали вкусной криничной воды, полюбовались полянкой и полезли в темень окружающих джунглей...
Да, вокруг — родники, родники, родники... Почти все не дренированы — просто небольшие углубления среди мощных стволов деревьев с небольшими лужицами воды... От каждого отходит извилистое руслице; руслица впадают друг у друга, в конце концов образуя небольшие ручейки, теряющиеся где-то в темноте бурелома внизу балки... А почва под ногами была покрыта толстым слоем тополиного пуха, подсвеченного местами одинокими солнечными лучами, невесть как пробившимися сквозь густые кроны огромных деревьев...

На обратном пути мы с трудом подавили в себе желание вновь полюбоваться видом с моста на реку. Но река не отпускала нас — в наших головах спонтанно возникла мысль обследовать запасное место для лагеря — у Большой Белой Кручи.
По дороге мы не раз останавливались — на уже знакомых по предыдущим поездкам местах, — чтобы сравнить заботливо хранящийся в памяти вид бурной весенней реки с её обычным состоянием... И знаете, впечатляло — посудите сами...

А у Белой Кручи река стала другой. Нет, не менее красивой, но иной... Конечно, впечатление усиливала находящаяся на другом берегу белая стена Кручи и серебрящиеся в контровом свете ковыли над ней...

Тут оказалось много песчаных прибрежных пригорков, множество уютных мест для рыбалки, а, судя по характеру течения, здесь были многочисленные ямы...

Одно место вообще было «королевским», с лавочкой для удилищ и дивным видом...

...Солнце зашло за кручу. Надо было возвращаться в лагерь... Неожиданно из-за кустов на дорогу почти выпал человек в камуфляже.
— Ребята, дайте прикурить! — сказал он, немного заплетаясь языком в зубах.
Я полез за зажигалкой и протянул её через окно.
— Не, — возмутился товарищ. — Провод нужен...
Мы, наконец, сообразили, что речь идёт о севшем аккумуляторе в некоей машине. Проводов у нас с собой не было, но буксировочный фал присутствовал. Мы поехали за ним и вскоре оказались на берегу, рядом с красной «Ладой», в которой виднелся ну совсем уже остекленевший товарищ. Мы с опаской удостоверились, что тот жив и дышит; подцепили машинку на буксир и завели... Товарищ за рулем нам благодарно помахал рукой и машинка вприсядку пошла куда-то в поля, по совершенно неведомой дорожке, ведущей в сторону Степановки...
Мы выехали на асфальт и через пару километров вновь остановились у моста через Калитву, чтобы освежить в памяти его вид во время разлива.

Фотографируя мостик для истории,  мы неожиданно обнаружили уазик, торчавший из воды. Вся его тыловая часть была под водой, доходящей чуть ли не до окон. А невдалеке, на берегу, сидели два парня в трусах и жарили сосиски на палочках.
Мы подошли разузнать, что же случилось и нужна ли помощь. Оказалось, рыбаки; с машинкой казус вышел — ошибка в расчётах; «КАМАЗ» уже вызван, так что всё в порядке... В это ситуации они, по-моему, больше всего намаялись с вызовом «КАМАЗа», потому что сотовой связи тут нет, и я когда-то в этом месте отправлял смс-ку, нажимая на отправку и высоко подбрасывая телефон в воздух (это ноу-хау было подсмотрено в Лиманчике). Оказалось, что проблески сотовой связи всё же присутствуют у находящейся неподалёку остановки автобуса, однако, чтоб дозвониться, нужно было высоко поднимать телефон. При этом сразу возникала проблема сказать и услышать, что ответят; но ребята с честью решили и эту проблему и поэтому в данный момент с олимпийским спокойствием подкреплялись... Мы попрощались с ними, пожелав удачи, и через пять минут уже были в лагере...
А потом была вечерняя рыбалка, уха, ночные посиделки у костра; а следующий день был тоже наполнен событиями под завязку, но... обо всём остальном расскажут уже мои друзья в следующих рассказах...

Copyright © 2012 Борис Панасюк