Выезд в область в эти серые и унылые дни был просто необходим. Надо было поторопить весну,  а то что-то уже засиделась в наших краях эта истеричная зима — то заваливающая снегом, то хлещущая дождями... И изрядно поднадоевшая городская сутолока, разъедающая мозг своим мельтешением, заставила нас с Сергеем напрячься, и всё же найти в себе силы вырваться из тепла квартир в февральскую ветренную ночь...

Туман на трассе... Мы удивляемся сочетанию тумана и минусовой температуры. Заметно, что туман лежит не в низинках, а наоборот — на высотах трассы. Спокойно едем, никуда не спешим. Дорога на север почти свободна; за пару часов добираемся до Каменска. Короткая встреча, передача пакета с литературой из рук в руки — и мы снова в пути. Поворот с трассы и вид заиндевевших деревьев, теряющихся в сером тумане действует на нас, как допинг и... явно наступает время завтрака.
Мы сворачиваем на наш ставший уже родным Большой Камень и на половине пути останавливаемся. Дальше ехать уже нельзя, слишком глубок снег.

Решаем позавтракать тут же, у дороги, в виду Большого Камня, так сказать... Такая неуверенность вызвана тем, что эта каменная россыпь то появляется, то исчезает — по мере накатывания клубов густого тумана, больше похожего на очень низко летящие облака...

Закипает чайник; сухпайки вскрыты и принято решение начать с дивной армейской тушеночки — для принятия шоковой дозы килокалорий. Мы прячемся за куцей лесополосой, тут несколько потише — по крайней мере, нет порывов ветра. Тушенка на армейских разогревателях начинает аппетитно похрюкивать, чайник пытается вытолкнуть из носика струю пара, но ветер ему мешает, и поэтому чайник обиженно дребезжит крышкой. Вперёд, вперёд — надо быстрее всё это съесть и выпить, пока горячее! Я опрометчиво расслаблюсь с сигареткой после нескольких глотков вкусного горячего кофе и вынужден потом пить его уже холодным...
Быстро собираемся и пятимся обратно. Начинаем спускаться к Нижнеерохину; Сергей дёргает ручник и выбегает что-то фотографировать. Здесь, в долине, тумана нет совсем.
Едем через хутор, стараясь не попадать колёсами в ямы.

У нас опять короткая встреча, и вскоре мы уже снова в пути. На участке от Нижнеерохина до Гусева - очень своеобразный пейзаж; и летом и зимой он имеет одинако пустынный и унылый вид. Въезжаем в Гусев, находим правление, оставляем кое-какие бумаги. Рядом с правлением - Дом культуры, — маленький, но с колоннами; а перед ним памятник вождю мирового пролетариата. В отличии от многочисленных своих клонов, этот выкрашен, относительно чист и имеет вид даже нагловатый.

Минут десять общаемся с женщинами, вышедшими из дома культуры на нашу суету. Всё, как везде - проблемы одни и те же; светлого будущего и отсюда, как оказывается, не видно. Мы прощаемся и отправляемся дальше.

Переезжаем мостик через Большой Калитвенец и направляемся на Самбуров. Но пятая точка, наша вечная искательница приключений, по пути даёт команду свернуть по гребню, к огромному оврагу под названием Белый Каньон. Как и следовало ожидать, начинается джиппинг, который каким-то чудом вовремя прекращается, не дойдя до фазы пробежки до ближайшего трактора. Мы в порядке, но до оврага с полкилометра, а описать литературным языком установившуюся в тот момент погоду у меня вряд ли получится. Тем не менее, мы туда идём.
Белый Каньон сейчас совсем не белый. Мокрый мергель становится зеленоватого цвета и выглядит как-то неаппетитно. Зато узоры снега на склонах этого оврага радуют меня, и я уже не жалею о том, что вылез из тёплой машины.

Поснимав игру ритмов, я занялся документированием состояния склонов. Всё-таки место очень необычное, настоящий природный памятник. А когда оживут лишайники, сизым ковром покрывающие эти склоны, вперемежку с причудливыми кремовыми камешками, то можно вообще потерять ощущение реальности окружающего пейзажа...
Скорее в машину, отогреваться! Мы медленно трогаемся, и откровенно кайфуя от отсутствия ветра, некоторое время молчим. Спускаемся вниз, в долину, и медленно катимися по асфальтовой дороге, вертя головами. Здесь, выше Самбурова, в долине Малого Калитвенца, мы впервые. Надо внимательно запомнить все необычности и красоты на нашем пути. И вскоре наш «портфель» пополняется несколькими новыми объектами.

Несколько слов о хуторах, которые мы проезжаем. Самбуров — раньше назывался Попов, Первомайский — Забулдыгин; Груцинов правильно называть Груцыновым. Этим хуторам по несколько веков и их правильные названия — существенная часть истории, которую нужно знать. Но, как и везде в рассказах, я вынужден употреблять их современные названия, хотя мне это и не по нраву...
Проезжая Груцинов, обрашаем внимание на несколько красивых старых куреней. Место здесь красивое и совершенно нет ветра. Мы в низинке, но постепенно начинается подьём и вскоре мы оказываемся на пустынном шоссе, где вовсю хозяйничают холод, ветер и туман.
Останавливаемся и пытаемся снимать поля, заиндевевшие лесополосы, друг друга, туманную дорогу....

Вскоре моя камера замерзает и я ретируюсь в машину. Вскоре мы, уже в непроглядной белой мгле, оказываемся в Данилове.
При въезде бросаю взгляд на дорогу, уходящую вправо. Дорогой это назвать нельзя — даже при наличии буйной фантазии, и поэтому мечта побродить по зимней Государственной защитной полосе Пенза-Каменск остаётся мечтой. Пройти там тоже трудновато, хоть до лесополосы всего немногим более километра...
При въезде в Данилов Сергей останавливается и начинает снимать некое белокаменное строение типа овчарни.
Я сижу в машине и внимательно наблюдаю за тремя строгими мужчинами на хоздворе напротив овчарни, которые, в свою очередь, с заметным напряжением наблюдают за гарцующим по полю Серёгой. К счастью, проявлений агрессии не видно, и «московский шпиён» заканчивает съёмку «секретного объекта» живым и невредимым, — ну, только малось подзадубевшим...
Мы продолжаем движение по Данилову, к его окраине, чтобы попасть на какую-то дорогу, которая должна нас привести к новым горизонтам. Промахиваемся в тумане и попадаем на какую-то ферму с элеватором.

Пятимся обратно и находим нужную дорогу. Но она оказывается совершенно непроходима - машину начинает кружить в вальсе, и мы благоразумно сворачиваем обратно. Скорее вниз, в долину, там хорошо ; там нет тумана, и есть где спрятаться от колючего ветра. И, кстати, время обеда уже давно наступило...
В районе Первомайского устраиваемся на обед — рядом с Калитвенцом, на полянке у небольшого мостика. Опять кипятим чайник, греем на спиртовках блюда из армейского сухпайка. Прекрасно и плотно отобедавши, разбредаемся по окрестностям. Серёга одевает резиновые сапоги-заброды и лезет с фотоаппаратом в речушку. Я же остаюсь рядом с машиной и снимаю «мир глазами кошки»...

Вдоволь натешившись, быстро собираемся и бодро катимся по направлению к дому. Зря Серёга включил подогрев сидений — пятая точка отогрелась и сразу нашла на себя ещё одно приключение: посмотреть на водопады. И вот мы уже направляемся к Лиховскому, а тут, как назло, такой туманище, да с таким всеобщим обледенением, что не поснимать всё это безобразие просто преступно.

Начинает темнеть, а у нас ещё километров двадцать в туманной перспективе. Едем через Лиховской, Углеродовский и вот мы на месте.
Косы — самый классный водопад из всех здешних. Он всегда есть — и зимой, и летом; он — из водоносного слоя, случайно вскрытого когда-то карьером. Жалко, что «дёрнуть за Косы», то есть подобраться поближе, трудно — путь лежит через каменные завалы. Попытки были, но когда я чудом увернулся от  «ожившего» камня весом в тонну, я эти попытки прекратил.

А вот водопад Большой подвёл. Умудрился проточить себе ещё один ход . И хотя он сейчас полноводен, как никогда, на два водопада он не тянет. Хотя — кто его знает; поживём — увидим, что там ещё проточится или просто завалится...

Карьер в тумане просто великолепен. Жалко, что уже стемнело и снимать очень трудно...

Мы возвращаемся в машину. Настроение приподнятое, и мы, на удивление, свежачки... Едем обратно. Деревьям по краям дороги надоело ледяное убранство; они отряхиваются и по капоту машины барабанят отваливающиеся льдинки... Сказка...