... Жаркий день подходил к своей середине. Все дороги кончились и перед нами стояла зелёная стена леса,  в прохладу которого было очень заманчиво окунуться. Мы преодолели несколько колючих кустов и спустились в неглубокий овражек, на дне которого неспешно тёк ручеек. Возле самой тропинки ничего примечательного видно не было. Впереди светлел выход на другую сторону балки; вниз по течению ручейка, к Донцу, виднелись мощные заросли тростника, а вверх уходили две промоины — одна сухая, а вторая — нет. Мы пошли по водоносному руслу, продираясь сквозь цепкий кустарник. И буквально через десяток метров мы попали в настоящее лесное царство. 

Мне почему-то вспомнился университетский лагерь в посёлке Никель. Очень похоже на те склоны предгорий Кавказа, которые манили нас и заставляли часами бродить по небольшим тропкам, пробираясь к вершинам гор. Зачем? Да просто так — залезть на самую вершину, осмотреться вокруг, восхищенно вздохнуть... и спуститься обратно.

... Кроны деревьев смыкались где-то далеко вверху. Проникающие сквозь редкие прогалины солнечные лучи ослепительными пятнами выхватывали из зелёной темноты пёстрые участки склонов. Воздух здесь был особенный — с лёгким запахом дубовой листвы, влажный и тягучий... И что особенно радовало — резкое уменьшение количества всевозможной мушни, нагло и навязчиво ведущей себя на степных участках...

... Ручеек местами тёк в глубокой промоине — тогда нам приходилось взбираться по крутом склону и идти по плоской терассе, продираясь сквозь валежник; иногда неожиданно преграждал нам путь своей извилиной.

Лес здесь довольно разнообразен по своему составу. Кроме дубов, здесь много береста, конкурирующего с дубами в ширине и причудливости стволов. И если внимательно присмотреться, то на склонах можно найти сгнившие остатки  корневых систем вообще циклопического размера, до нескольких метров в диаметре.

Здесь произрастает много стройных высоких клёнов, причём нескольких видов. Но особенно нас поразила вот эта ива, растущая на дне балки и вытянувшаяся более,  чем на десять метров, чтобы добраться до солнышка...

До истока ручейка мы не дошли, но заметили его приток, вытекающий из склона высоте примерно тридцати метров от дна балки, совсем слабенький в это время года... Несмотря на то, что здесь не видно основы холма — всё покрыто прекрасным чернозёмом, — небольшие кусочки известняка в этой ложбинке ясно говорили о том, откуда сочится эта водичка...

Но самым большим сюрпризом были огромные валуны, встретившиеся нам недалеко от начала балки. Валуны торчали из северного склона балки, громоздились друг на друга в боковых промоинах, но... это всё продолжалось на протяжении каких-то ста метров, потом уже нигде таких камней не было заметно...

Это был песчаник, но содержащий большое количество каких-то обломков. Боюсь, моих знаний по геологии недостаточно, чтоб отнести его к какому-то определенному виду осадочных пород, тем более судить о его возрасте. Буду спрашивать на геофаке.

В некоторых местах встречались и естественные гроты из этих глыб. Конкретно в этом гроте находилось что-то вроде схрона — было заметно, что здесь ночевали, и провели далеко не один день.

А вот так выглядит этот камень вблизи. Я решил взять образчик этого камня — подходящих осколоков нигде не было видно, — и начал пытаться отколоть его край. Летели искры, мелкие крошки, но камень не сдавался. Но я тоже упрямый — начал продалбливать бороздку, миллиметр за миллиметром, и уже через полчаса я с гордостью прятал в коробочку добытый с такими усилиями образец загадочного камня...

Возвращаться той же дорогой всегда скучно, это факт. Мы начали подъём на северный склон балки; на границе с лесом с трудом преодолели преграду из всевозможных колючих кустарников и вскоре оказались среди буйных трав. Я в растениях разбираюсь только в тех, что можно съесть — и эти знания мне однажды пригодились, но здесь я без труда обнаружил уже потерявшие былую красоту ковыли, какие-то уж очень мощные кусты сибирька,  обожаемый мною чабрец и массу других растений, среди которых победно торчали круглые кусты синеголовника...

Выйдя на склон, я поймал себя на мысли, что слева, где на снимке виднеется узкая желтая полоска поля, гораздо уместнее была бы синяя бесконечность моря...

Байрачные леса — леса, растущие в балках, — давно уже стали редкостью в нашем крае. И те, что остались, обычно растут в верховьях балок, исчезая к их устью. Здесь, на Раздорских склонах, проходит самая южная граница распространения этих лесов. И было бы естественным отсутствие подобного великолепия в этом районе. Однако — посмотрите сами... Эта балка уникальна прежде всего тем, что показывает нам, как более трёх сотен  лет назад выглядел наш край... Здесь лес поднимается чуть ли не на самый водораздел, а в своей нижней части смыкается с пойменным лесом... Здесь ещё растут вековые дубы, здесь ещё редко встретишь вездесущую пластиковую бутылку из-под «шампанского пролетариата», и пусть так и будет...

... Жара брала своё и мы поспешили спуститься вдоль кромки зарослей обратно к Донцу. Через десять минут мы уже сидели на каменистом дне речушки — только так вода достигала шеи... Речушка была довольно мелка, довольно сильно заросла всякой водной растительностью, но течение было приличное и довольно скоро стало даже прохладно... Я полез разведывать «фарватер», но сделав только шаг в сторону понял, что я, оказывается, сидел на огромной каменной плите, занесённой песком.

Через пять минут стало понятно, что всё дно на этом участке — довольно большие каменные глыбы, не всегда ровные — пара моих шумных плюхов вызвала даже паническое кряканье где-то впереди; а за поворотом, в месте впадения балки, вообще речка продиралась между огромными валунами... Я был изрядно озадачен этими фактами, и стал шарить руками по дну в поисках образчика. Каково было моё удивление, когда первым из-под воды я вытащил внушительный кусок угля!  Следующей находкой был кусок какого-то дивного камня — вся поверхность его была в каких-то глубоких извилинах, боюсь соврать — но скорее всего, это был известняк... А третьим я вытащил на свет божий кусок ствола окаменевшего дерева...

Я сгрёб свои находки в охапку и отправился на исходную плиту для ближайшего детального рассмотрения. Но как только я замер, внимательно рассматривая текстуру окаменевшей древесины, как ощутил, как кто-то довольно чувствительно треплет меня за волоски, произрастающие на уставших голенях. Внимательно присмотревшись, я увидел в прозрачной воде стаю мелких бычков, с упоением вполняющих задачу по эпиляции моего волосяного покрова. Шуганув их найденными реликтами, я полез сохнуть, чтобы взять камеру и отснять наглых рыбёшек. Вот он, Великий Эпилятор!

... Пока я пытался сфокусироваться на выражении этой наглой морды, краем глаза заметил дивных созданий, порхающих над торчащими из воды колосками рдеста. Это были маленькие стрекозы, с потрясающим глубоким синим цветом кружевных крыльев и и отливающим изумрудным металлом брюшком. Таких стрекоз я встречал в наших краях не часто; моё первое знакомство с ними состоялось на лесной речке Усманке недалеко от Воронежа... И было приятно вновь увидеть эту красоту здесь...

... Но это было ещё не всё... Впереди были крутые холмы, видневшиеся из-за верхушек деревьев, и поднимающиеся на добрую сотню метров... И поэтому — продолжение следует...

Copyright © 2009 Борис Панасюк